Оглавление
|
Глава 19.
О
уэн Уордли гостила в деревушке близ Тонтона у своей двоюродной тетки, миссис Скарти. У этой престарелой дамы близких родственников не было: детей она нарожать не смогла, мужа похоронила без малого сорок лет назад. Зато у нее имелась многочисленная армия двоюродных и троюродных племянниц и племянников. Тетка, как уже говорилось, находилась в весьма преклонном возрасте и подумывала о вечном покое, но она еще не решила, кому из родни оставит свое завещание. Поэтому дальние родственники стайкой кружилась вокруг нее, пытаясь чем-нибудь угодить старушке, чтобы заслужить ее доверие и получить наследство. Надо сказать, особенно богатой собственностью миссис Скарти не располагала — старый обветшалый дом, небольшая ферма, приносящая лишь убытки, дюжина акров земли, в основном — луга, и маленький ларчик с кой-какими побрякушками. Но потенциальные наследники, — а их насчитывалось человек пятнадцать — полагали, что если ко всему этому приложить руки, да еще с головой, то можно получать вполне приличный доход. А если не получится, так хотя бы и продать: ведь с паршивой овцы, как говорится, и шерсти клок сгодится.
Но тетушка, как это было сказано ранее, не торопилась остановить свой выбор, а к старости захворав, порешила, что тот из потенциальных наследников, кто ни разу ее не навестит в течение календарного года, может вообще ни на что не рассчитывать. Таким образом, все кандидаты в наследники договорились, что каждый из претендентов раз в году проведет у одра помирающей тетки не меньше — но и не больше! — трех с половиной недель.
Оуэн благополучно отдежурила свой положенный срок и с чувством выполненного долга тряслась в дилижансе, возвращаясь в Плимут. Шансов получить тетушкино наследство было у нее невелико, но и упускать счастливый случай она не собиралась, а потому добросовестно выполнила эту повинность. Дилижанс остановился на базарной площади. Пожитков с собой Оуэн брала немного, поэтому вполне могла дойти до дому пешком, не прибегая к услугам наемного экипажа. Пройдя квартал и свернув на поперечную улицу, она была вынуждена остановиться, поскольку пройти дальше оказалось просто невозможно. По узкой улочке двигалась похоронная процессия, а толпа зевак, наблюдавшая за ней, загородила весь тротуар.
— Кого хоронят? — спросила Оуэн пожилого мужчину из толпы.
— Да жил тут один джентльмен, очень странный. Все сочинял музыку и устраивал бесплатные концерты. А потом, видимо, на этой почве совсем помешался, напился пьяный, упал в камин и изжарился там, царствие ему небесное!
Мужчина перекрестился.
— Да, да, — тоже осеняя себя крестом, понимающе произнесла Оуэн.
Однако в ней зародилось тревожное предчувствие. И это предчувствие не обмануло женщину — за гробом шла миссис Маттерсон. Оуэн охватило волнение и испуг.
Придя домой, мисс Уордли немного успокоилась и решила, что сегодня она отдохнет и ничего предпринимать не будет, а завтра отправится к Мэри, они вдвоем посудачат, выпьют вишневой наливки, оплакивая беднягу Маттерсона, и обсудят все последние новости и сплетни. Наверняка Гарри умер не случайно, кто-то ему в этом помог. Возможно, и сама чертовка Мэри затеяла какую-то очередную интригу. Утомившись теряться в догадках, Оуэн приняла снотворного и легла спать, поскольку все болезни и травмы, в том числе и душевные, лечила сном.
Во сне Оуэн захотела повернуться на другой бок, но не смогла этого сделать. Приоткрыв глаза, она обнаружила, что руки и ноги ее привязаны к кровати. У изголовья ее постели сидел Мейкенфрут, а Гриффитс тем временем растапливал камин.
— Что за фокусы! — возмутилась Оуэн. — Это что, такая извращенная форма домогательства? Знаете, что я — честная женщина, так решили овладеть мной силой?!
— Спокойно, Оуэн. Мы это сделали совсем не из сексуальных побуждений. Просто мы пришли выяснить один вопрос. Совсем пустяковый вопрос. Ответишь на него, и мы тебя отвяжем. Итак, где алмаз?
— Какой алмаз? — видимо, еще не совсем проснувшись, ответила Оуэн вопросом на вопрос.
— Вот только не надо притворства, мисс Уордли, — ласково произнес Мейкенфрут. Потом добавил более жестко: — Ты прекрасно знаешь, о каком алмазе идет речь, кукушка чертова! Где Посланник Небес?!
— Так вы его сами забрали и решили и сбежать с ним в Америку!
— Мы?! — рявкнул Мейкенфрут. — Вот это наглость! Поистине, лучшая защита — это нападение! Еще раз спрашиваю, где алмаз?
— Откуда мне знать? Я три недели гостила у своей двоюродной тетки в Тонтоне. Спросите ее!
— Уж не хочешь ли ты сказать, что это твоя тетка утащила камень? — Гриффитс выпрямился.
Камин запылал, теперь он мог взять себе стул и присесть рядом с Мейкенфрутом возле кровати Оуэн.
— Нет, конечно. Но она может подтвердить, что меня все это время не было в Плимуте.
— Алмаз был похищен в тот день, когда мы с Гриффитсом бежали из Плимута. А это случилось без малого полгода назад!
— И кто, по-вашему, это сделал? — с немалым интересом спросила Оуэн, причем, вполне искренне.
Мейкенфрут повернулся к Гриффитсу:
— Нет, она просто издевается над нами! — и, посмотрев в глаза Оуэн, крикнул: — Ты!
— Я? — удивилась женщина. — В день после ареста Гриффитса мы перекопали весь его сад, но алмаза так и не нашли. Лично я подумала, что он пропал бесследно. Потом ко мне приходил Уолтерс и он сказал, что, скорее всего, вы вдвоем прихватили камень и сбежали в Америку. А теперь вы приходите, связываете меня и заявляете, что я — похитительница Посланника Небес! Какая наглость!
— Ах ты, зараза! — не сдержался Гриффитс. — Вы перерыли весь мой сад, а моей горничной сказали, что это сделали солдаты! Но ты, зато, всех обхитрила. Ты забрала себе глобус, обнаружила в нем мой тайник, а теперь строишь нам невинные глазки и заявляешь, будто бы ничего не знаешь?!
— Глобус?! — Оуэн рассмеялась. — Так вот, оказывается, что значит «в земле»! А мы-то, наивные, копались у тебя в саду! А при чем там розы? Разве на глобусе растут цветы?
— Перестань придуриваться! — воскликнул Мейкенфрут. — Все, хватит, Оуэн! Или ты скажешь, где камень, или — прощайся с жизнью.
— Боже мой! В глобусе! — Оуэн сделала еще одну попытку подняться с кровати, чтобы побежать и проверить глобус. — Развяжите меня!
— Можешь не вставать, милая, — остановил ее попытки Мейкенфрут. — Алмаза там давно нет. Мы уже проверяли в ночь нашего отъезда. Разве что только ты сама вновь положила туда камень. Вот если вспомнишь, куда ты его перепрятала, мы тебя сразу отвяжем.
— Но я не брала! Нет, я не брала!
— Гриффитс, давай! — Мейкенфрут указал глазами на камин.
Винсент встал, подошел к камину и закрыл задвижку. Комната стала наполняться едким дымом. Мужчины закрыли себе лица мокрыми платками.
— Ну, — хрипло и с прононсом произнес Мейкенфрут. — Вспомнила? Маттерсон тоже так ничего и не вспомнил. Поэтому сейчас он совсем в ином мире.
— Так это вы убили Маттерсона? — кашляя, спросила Оуэн.
— Да. И Уолтерса тоже. Ну, вспомнила?
Оуэн ничего не отвечала. Только кашляла.
— Пошли, Гриффитс.
— Стойте! Это Мэри! Кх-хе! Да, это она подговорила меня забрать глобус на память кх-хе! о тебе, Винсент! Возможно, она знала о тайнике! Кх-хе! Кх-хе! Это она, она украла Посланника!
— Спасибо, милая! — Мейкенфрут плотно затворил дверь комнаты.
— Постой! — Гриффитс сделал попытку открыть дверь. — А вдруг она не виновата?! Ты же слышал, она сказала, что это Мэри!
Мейкенфрут отстранил Гриффитса, не давая ему открыть дверь.
— Разве ты можешь поверить, что бедняжка Мэри, романтичная Мэри, влюбленная в тебя Мэри, способна на такое? Это бред. Или очередная хитрость, чтобы спасти себя. Упрямая баба, даже глядя в глаза смерти, не желает сознаваться. Только она могла вытащить камень из тайника, а теперь хочет забрать Посланника Небес с собой в могилу. Ну и пускай. Лично мне уже не нужен этот проклятый камень! Зато мы выполнили священный долг мести. |